По поводу российско-украинской газовой войны, ее целей, обстоятельств и скрытых смыслов, кажется, высказаны уже все мыслимые экспертные мнения, предположения и конспирологические версии. И чем больше версий, цифр и технических подробностей, тем более крепнет ощущение, что нам морочат голову. Изначально ситуация сводится к тому, что Россия продает газ Европе и газ этот может попасть в Европу пока только через Украину. При этом Европа покупает у России газ на своей границе, и ее не интересует, как он туда попадает. В этом и состояла позиция ЕС в прошлые годы и в начале нынешнего кризиса. В результате получается, что Россия ответственна за доставку газа к европейской границе, а значит — зависит от Украины и ее трубы.

Позиция Украины тоже понятна. Ее труба — пока единственный способ для России продать свой газ Европе. Но Украина сама нуждается в газе и ограничена в деньгах, поэтому вопрос транзита она увязывает с вопросом о ценах на газ для своих внутренних нужд. Нет поставок для Украины — нет транзита для предназначенного Европе российского газа в полном объеме. Получается, что Россия не может как обычный продавец выставлять Украине цену на газ. Если Украина не согласна с ценой, она просто забирает газ, а Россия, чтобы исполнить свои обязательства перед Европой, вынуждена восполнить эти объемы. У Украины есть на этот счет определенные юридические аргументы. Контракт на поставку газа из России у нее долгосрочный. Правда, конкретная цена газа должна утверждаться каждый год заново. Однако Украина исходит из предположения, что отсутствие согласованной цены на новый год не означает расторжения долгосрочного контракта на поставку газа. Просто его цена будет определена позже, по результатам переговоров. И в этом есть резон: иначе в чем смысл долгосрочного контракта?

Россия, понятное дело, хочет разделить вопрос о транзите газа и вопрос о его поставках для Украины. Мол, труба отдельно, а газ в ней — отдельно. Отдельно — контракт на транзит, отдельно — контракт на газ для Украины. И в принципе такой подход выглядит резонным и убедительным в устах любого, кто его сформулирует… кроме — России. Дело в том, что Россия сама отказывается принимать в свою трубу среднеазиатский газ для транзита и заставляет Узбекистан продавать весь свой газ «Газпрому». Точно так же на территории России все производители газа вынуждены продавать, а точнее говоря — сдавать свой газ «Газпрому» по тем ценам, которые «Газпром» назначит.

Собственно та логика, которую российские власти хотели бы применить в своих газовых отношениях с Украиной, — это логика знаменитой европейской Энергетической хартии, которую Россия с возмущением отвергает и объявляет «разрушительной» для энергетической безопасности. Российские власти, таким образом, хотели бы, чтобы принципы хартии (то есть принцип «труба — отдельно, а газ — отдельно») не действовали на территории России и Европы, но действовали бы исключительно на территории Украины.

И эта асимметрия — по мнению российских начальников, никому не заметная, а на самом деле всем видимая — преимущественно определяет впечатление от действий и риторики Москвы в газовом конфликте. Ее ригористическое воодушевление и красивые слова о «рыночных ценах», исполнении контрактов и прочие выглядят тривиальной манипуляцией. Конечно, Украина выкручивает руки команде Путина, увязывая проблему транзита с ценой на газ для себя, но всем ясно, что в противном случае команда Путина будет выкручивать руки Киеву со всем присущим ей в таких случаях вдохновением.

Впервые реально приостановив поставки газа в направлении Европы в этом году, российское руководство применило самое мощное оружие шантажа по отношению к европейцам. Фактически оно не дало шанса европейским политикам уклониться от участия в выяснении отношений между Москвой и Киевом. Российское руководство добилось наконец, что вопрос о возобновлении транзита решается в Брюсселе, наблюдать за транзитом будут европейские представители, а деньги на покупку технологического газа даст международный консорциум. Все это позволит наконец, как надеются в Москве, разделить вопрос о транзите и о продаже газа собственно для Украины. В результате Москва получит возможность диктовать Украине цену на газ, а значит — оказывать решающее влияние на экономическую и политическую ситуацию, чего не удавалось добиться в прошлые годы. Напуганная газовым недостатком и мерзнущей Болгарией Европа сама сдаст Украину Москве!

Замысел почти безупречен, если не считать того, что победа Москвы является прямым залпом по ее собственным газовым позициям в Европе. Ограничение поставок ударило по новым членам ЕС, и до того выступавшим за снижение энергетической зависимости от России, однако его резонанс подорвал позиции тех, кто занимал относительно пророссийскую позицию в энергетических вопросах — Германии, Италии, Франции. Именно пророссийски настроенные политики этих стран оказались в глазах европейского общественного мнения косвенно виновными в страданиях восточноевропейцев. Теперь альтернативы принятию такой энергетической стратегии, которая ослабит позиции российского газа на европейском рынке, фактически нет. Более того, экстренные действия в этом направлении Европа скорее всего предпримет уже в нынешнем году. И это на фоне неизбежных в связи с кризисом снижения спроса, цен и все более вероятных финансовых трудностей у самого «Газпрома».

На самом деле команда Путина в очередной раз оказалась в плену растиражированного ею самой мифа. Мифа о том, что Европа не может обойтись без российского газа. Конечно, Европе нечем заместить российский газ, который составляет 25% ее газового потребления. Но и Россия не может не продавать этот газ Европе. Для России это тоже запредельные издержки. Дело в том, что диктат продавца на энергетическом рынке существует, когда даже краткосрочный перебой в поставках может привести к неприемлемым для покупателя издержкам. Если же резерв есть, диктат продавца немедленно сменяется диктатом покупателя. Именно поэтому цены на нефть могут скакать в пределах одного десятилетия в диапазоне от $12 до $120 — в зависимости от того, на чьей стороне (продавца или покупателя) мяч. Именно поэтому в 1970—1980-е годы советский трубопроводный газ выглядел в глазах Европы привлекательной альтернативой непредсказуемым и политизированным нефтяным поставкам. Но за последние три года российское руководство приложило максимум усилий для снижения привлекательности российских газовых поставок. И максимально подыграло своим европейским недоброжелателям.

О том, что российские власти на последнем этапе газовой операции почувствовали себя в западне, красноречиво свидетельствует не столько даже бешеная активность путинской команды на европейской политической сцене в последние дни, сколько все громче и настойчивее звучащая в Москве версия, что за российско-украинским газовым конфликтом стоит Вашингтон. Это верный признак, что стратеги сели в лужу.

Кирилл Рогов